История безнравственности - Страница 47

– Загорает на пляже, – улыбнулся Дастан. – А где еще она может быть?

– Мы не можем ее найти, – сообщил комиссар, – и нам это кажется подозрительным.

– Как это, не можете найти? – растерялся Дастан. – Она была в отеле. Надела купальный костюм и собиралась идти на пляж. Господи, может, там что-то случилось? Разрешите, я сам все проверю.

– Конечно. Возьмите с собой нашего офицера, – предложил Аламейда.

Дастан бросил пакет на стул и выбежал из комнаты.

– Несчастный человек, – покачал головой комиссар, – он даже не предполагает, на каком чудовище женат. Она спланировала и осуществила убийство своего компаньона, а он, видимо, ничего об этом не знал…

– Судя по чекам, он действительно был в Эстепоне. Можно проверить еще и водителя, который привозил его обратно, – предложил Лопес.

– Не нужно. Наши сотрудники видели, как Кумарбеков приехал на такси. Этого вполне достаточно. Понятно, что он приехал из Эстепоны и находился там все это время. Но куда в таком случае могла исчезнуть его супруга?

– Возможно, она сбежала и от своего мужа, – усмехнулся Лопес.

– Не нужно шутить, – разозлился комиссар. – Все очень серьезно, Лопес, слишком серьезно, если его жена отравила своего компаньона, а потом сбежала.

– Мне непонятны ее мотивы, – признался Дронго. – Зачем убивать человека, который так умело руководил компанией, умножая доходы самой Линары? Она и так получала большие дивиденды. А его деньги она получить все равно не сможет. Тогда зачем? Версию о том, что ее раздражало поведение Фигуровского, вообще не будем рассматривать. Она была достаточно серьезным человеком, чтобы не влезать в его личную жизнь. Это его право – встречаться, с кем он хочет, где хочет и когда хочет. Может, она и сорвалась один раз, когда увидела в офисе какую-то молодую особу в вызывающем наряде, но это еще не значит, что из-за такого пустяка она будет убивать своего компаньона. Это просто несерьезно, сеньор комиссар. Должны быть более глубокие причины для убийства.

– Причины есть, – возразил комиссар. – Компанию создал ее отец, и она считала, что Фигуровский незаслуженно владеет таким огромным пакетом – в сорок процентов акций.

– Предположим. И она его отравила. Что потом? Все равно акции Фигуровского ей бы не достались ни при каких обстоятельствах. У него оставались вдова, двое детей, и понятно, что эти акции должны были перейти к наследникам погибшего.

– Возможно, она считала его слишком опасным в качестве компаньона, – предположил комиссар. – Я не могу и не хочу гадать, почему все так произошло и какие причины были у этой женщины для убийства. Но она его убила, и теперь у меня есть доказательства.

– Ручка с отпечатками ее пальцев – еще не доказательство, – спокойно заметил Дронго.

– А ее нежелание вспомнить о посещении номера Фигуровского? – напомнил комиссар. – Она ведь призналась только после показаний горничной, которая ее опознала. И эта непонятная косынка, которую она якобы носит на голове после купания в море… Видимо, пыталась замаскироваться под Хворостову, чтобы ее никто не узнал.

– Только с помощью платка, наброшенного на голову? – усмехнулся Дронго.

– Не нужно иронизировать, сеньор эксперт, – разозлился Аламейда. – Как только мы найдем исчезнувшую сеньору, мы узнаем все подробности, и вам будет очень неудобно за свои иронические замечания.

– Слава богу, что на ручке не нашли моих отпечатков пальцев, – заявил Дронго. – Можно, я уйду, пока вы продолжаете поиски?

– И побыстрее возвращайтесь, – крикнул ему комиссар, – я надеюсь завершить расследование уже сегодня!

«Самодовольный болван, – подумал Дронго, – он ничего не хочет понимать или слушать».

В холле он увидел Стефанию и Освальдо, которые ждали, пока принесут их чемоданы. Освальдо стоял у стойки портье, чтобы расплатиться и подписать итоговый счет. Он всегда сам проверял все счета, никогда не позволяя себе провести «экспресс чекаут», при котором счет высылался потом по почте, а с кредитной карточки списывалась нужная сумма денег. Стефания говорила по телефону. Увидев свои чемоданы с характерными логотипами известной французской фирмы, она показала на машину, стоявшую у отеля. Чемоданы понесли к автомобилю, чтобы уложить их в багажник.

– Вы разве уезжаете? – удивился Дронго, обращаясь к Стефании.

– Решили уехать, – подтвердила она, убирая телефон в сумочку.

– Вы должны были уехать завтра или послезавтра, – напомнил он.

– Верно. Но у Освальдо важные дела в Риме и в Лос-Анджелесе.

– И все-таки, что-то случилось? – спросил он.

– Ты произвел на нас такое неотразимое впечатление своими внушительными формами, что Освальдо решил уехать отсюда, – пошутила Стефания. – Он понял, что с тобой нельзя вместе появляться на пляже. Тем более на пляже нудистов.

– Недавно одна из наших дам, которые оказались с нами на пляже, заметила, что формы как раз были более чем скромные, – в тон ей ответил Дронго.

– Очевидно, у нее гораздо больший опыт, чем у меня, – удивилась Стефания. – Это не та высокая блондинка, которая подошла к нам на пляже? С ней еще была одна женщина постарше; она так дико смущалась, что мне было ее даже жалко.

– Мне тоже, – кивнул Дронго, – мы все-таки не совсем европейцы. Для нас подобное общение выглядит не слишком комфортным. Я думал, что ты это должна была понять.

– Сразу поняла. Только не поняла, зачем ты туда поехал. Или ты не знал, какой это клуб?

– Конечно, не знал. А теперь скажи – почему вы так неожиданно решили уехать? Только не нужно про наши формы, этот вопрос мы с тобой уже обсудили.